Текст N 1

Курская область,

Курчатовский район,

деревня Быки,

Анна Ильинична

Збродова,

1912 года рождения.

Записала Беликова Е.С.

в октябре 1998 года

Как отмечали праздники

Вот как вы в клуб ходили?

Я ж вам говорила, что придем в клуб, гармошки играют, танцуем. А потом провожать идут нас ребята. Один раз у меня был жених уже, а с... с дру... другого края, а тут свой уже подбивался. И значит видит, что он меня провожает, тот-то парень, они сейчас взяли, штаны до сих пор засучили, с себя рубахи долой и голяками. Только он меня ведет, доходим до церкви, они как выскакивают из-за церкви, да как хватили этого мо... жениха и давай его. Чтоб не ходил, знать, с нами, со мной. Вот это, понимаешь, ну да, ну вот это было то-то что-то, ну а коне... как уже

с... идешь с парнем, так то мы знаем, абы что говорить, а то что.

У нас, в этом, тут был парк, и сделаны были карусели, вот так вот, диванчики... прости (задевает микрофон), диванчики, и вот мы всю неделю пасхальную там катаемся, побежим домой, поел и опять, и несешь ж каж... ж... этот, который специально мужчина катает нас, по два яйца, я... и сырых носили, потому что ему, он же ж... на что он... варе... он, вареных нанеси, чтоб они протухли, а сырыми яйцами он брал. И вот целыми днями катались до самой... целую неделю пасхальную, да. А теперь ничего ж этого не признают.

- А вот еще какой-нибудь праздник у вас, какой-нибудь такой хороший, большой?

Крещенье большой праздник.

- Ну вот расскажите немножко что-нибудь.

Он престольный праздник наш, да. Крещенье, бывало, с церкви все идут на речку, и мужчины и женщины, и хор, и знамена, и на речке вы... вырубливали крест, изо льда. Прямо лед, разметают снег и изо льда вырубали крест и накладывали внизу это, оставляли внизу дырочку, чтобы не пробивать, а то ж на ночь прорубливали. А утром, когда уже в церкви служба отойдет, идем все на иордань на эту, тогда на этом иордани на краю стоит священник, служит, как отслужил, тогда сейчас мужчины колики эти, раз, вытаскивают, прокачают вот так, и пошла вода по всем этим, они вот такие-то вот рвы про... прорублены, лед. А когда про... вынут эти колики, вода пойдет и по всех этих, весь крест этот в воде и тут все черпают воду.

Текст N 2

Курская область,

Курчатовский район,

деревня Быки,

Ксения Григорьевна

Беликова,

1910 года рождения.

Записала Беликова Е.С.

в октябре 1998 года

Встреча с нечистой силой

Ох, я спала. Приходит ко мне в голова и берет вот за голову меня. Я как цапнула, а он кудлатый-кудлатый. А я говорю: « Ох, к худу или к добру? » А он говорит: « К ху... к худу ». Ну, глядь, на другой день, откута... одна я была. Откутаются двери, заходит человек, голый, красный, как огонь, и лезет ко... а я на печке спала, и лезет ко мне на печку, перхилился, вот как я лежала вот так, а он на меня навалился грудью, а я как хватила его за низ, как даванула, и кричу: «К худу, к добру!» А он говорит : «К худу». Как пошел из хаты, ка-ак лязгнул дверями, аж окна задрожали. А назавтра загорелись, и подпалили нас. А у нас было колхозное правление, и вот за что нас подпалили, не знаю, и мы погорели.

Да в церкви была ограда высокая. Ворота, форточка, будочка, сторож. Когда выезжают из экономии, открывают им, они едут, ка... приехали, закрыли, а тут и свет был, на церкви лампочки... было кругом церкви, разными огнями зажига... зажигали, барин включал. Ох, страсти всенощною - вот это горела вся церковь... о... о... А мужик жил в курушечках , как курнички хатеночки были. И по-черному топились. О... не было трубы, а была вот в сенцах проведена, и все, под па... топят печку, а дым под падьятика(?) горит все равно. Вот , жизнь какая была.

Как жил барин

- А как барин жил?

А барин богатый жил. Было... ох... а я... наездники скажут: «Ох, барин, хлеб хорош, зеленя хороши». «Дураки! Это трава, трава». Ох... весною, о... выколосился уже хлеб. «Ой, барин, хлеб хороший». «Дураки! Это солома, это солома. Вот то хлеб, когда засыплешь ты его в амбар, вот то хлеб тогда будет, а это не хлеб». Ох... ох... И мужиков... ох... ох... все работали на барина... ох... в конюхах, ну и наряжал, и костюмчики, и сапожки или ботиночки, и эти пуговички поначистят, конюхи. Идут как все равно господа... ох... И кормили и поили, но если уже лошадь ты не вымыл, то нагаечки схватит... ох... А вот идет б... проверяет барин по... конюшням идет... ох... Носовой платочек у него. Если тиранул, а что первы... о... тиранул по лошади, и она грязная. Или получки не даст или накажет как. О... о... А если уже чистая, то он ему на чай даст.

- Все, спасибо.

Текст N 3

Курская область,

город Дмитриев,

Ольга Дмитриевна

Устинова,

1926 года рождения.

Записала Касмынина Т.В.

в ноябре 1998 года

Рассказ о своей жизни

- Ольга Дмитриевна, расскажите мне, пожалуйста, о своей жизни или о каком-нибудь случае, который вам запомнился.

Танечка, мне рассказывать особо, хорошего я не видела, и рассказывать плохое мне не интересно рассказывать, что я буду тебе рассказывать свою бедность. Я прожила одна, семья была большая, пятнадцать человек, один отец работал, мы подрастали, работали сами на себя, зарабатывали сами се... на... на себя. Я вот с самого детства в няньках жила. По соседству были, богато жили, а... а мы бедно. Отец нас раздавал кого куда. Чтоб зарабатывали деньги. Так и мы питались и... и жили. А началась война, отца забрали в армию, и мы остались, братьев тоже позабрали в армию. Ну, братья все вернулись, после войны, уже начали, попришли все с войны, потихоньку стали прибираться, один за одним. Сначала отец умер, потом братья начали поодиночке умирать. Вот кончилась война, я вышла замуж, тоже за бедного. Жили, тоже начали бедно жить. Кое-как собирались. Жили, вот. Родилась у меня де... дочка, Галочка, вышла замуж, тоже неудачно. Муж гадкий, двадцать один год прожила, прожила, нажила ребенка. А он... похоронила, вот три года уже теперь бу... скоро будет. Живу с внуком. Внук мой хороший, не обижает меня. Самое главное, а старость пришла, плохо, работала всю жизнь, не покладая рук, ни отпуска не имела, ничего, заработала сто двадцать, пятьдесят один год стажа работы, инвалид первой группы оказалась под старость, и никакой помощи нету, и пенсию задерживают уже три месяца, вот и живи как хочешь. Вот моя какая жизнь, вот моя такая старость.

- А где вы работали?

А я работала тридцать восемь лет, вот в Дмитриеве, во... это... в связи. Сорок восемь годов проработала, а потом пошла бухгалтером, а потом пошла на пенсию. На пенсию пошла, дочечка меня забрала в Курск жить. Я теперь курская барыня, вот. И-и... а про... прожила с дочечкой вот, сколько уже пятнадца... не больше... я забыла, сколько я уже тут, и дочку похоронила, потому что жила с мужем плохо, муж обижал ее. Оставила одного мне внучка Сережу, вот я живу с Сережею. Вот мое, вот мой какой рассказ. И я прожила всю жизнь в труде, и сейчас, бо... больная, все равно помогаю, всем помогаю, и хожу в школу помогаю.

- А вы в школе тоже работали?

Работала я, у-уже тринадцать лет я проработала в школе. Ну не... не чем, не учительницей, а уборщицей я работала после пенсии. И Сережу выхаживала, внучка. Мой внучек кончил одиннадцать классов, никого даже, не то что, пальчиком никого. Учителя его все только хвалили: «Бабушка, как ты воспитала такого ребенка? Как ты его?» Какой же ж он у меня, ой какой хороший, ни одна соседка не обидится, ни один, не знаю даже, какой у меня внучек хороший. И сейчас ухаживает за мной. Я инвалид первой группы, и он за мной все ухаживает. Вот и все, Танечка, что я могла тебе рассказать. Больше я ничего не могу рассказать.

- Спасибо.

Текст N 4

Курская область,

Беловский район,

село Илёк,

Варвара Григорьевна

Родина,

1932 года рождения

и

Федора Павловна

Сорокина,

1926 года рождения.

Записала Смирнова О.В.

в декабре 1998 года

О трудовой жизни

- Варвара Григорьевна, расскажите что-нибудь из своей жизни.

Родина: Ну что, сначала я вам расскажу: в войну один класс только кончила. Застала война, понятно, отца на фронт тут забрали. Мать осталась, шесть ребёнков у нас. Самая старшая с двадцать восьмого года, ну и так пошли, один с сорокового, грудной остался. Вот. Ну все считай почти безграмотны, все стояли за работу, вот. И мне было это, да двенадцать лет, как я уже на волах пахала, понятно. А потом уже до того, до та... вот доработалась, что, хоть иди по миру ходи, ничего нету. Ни одеться ничего, в лаптях в худых ходила. Тетя у меня в Донбассе была, и я поехала туда, пригласила она. Уже это мне было шестнадцать лет. На работу меня не берут, ну не хватает того, годов. Ну тетя попросила меня, устроила на работу, на железную дорогу. Шпалы, все таскать. Я год поработалася, нашелся мне хозяин. Ну, как ни трудно за... за... ну сами знаете, молодые. Вышла я замуж, вышла. Приехали в гости к матери. Пожелала с ним переехать в колхоз. Говорит: «Я тоже сирота вырос». Понятно? Совсем их было девять, а мать умерла, отец погиб. Два здесь, а в... а я у дедушки жила у своего, вот в этой же ж хате. Переехали сюда, пожили, девочка у нас нашлась, да уж девочке было полтора года. Ну он пошел плотником в колхоз, я пошла дояркой работать. Вот Троица у нас, престольный праздник. Находится такой враг, зарезывает моего мужа. Он погиб, я с девочкой десяти ле... год и полтора года осталась ей, осталась и дедушке девяносто три года. В этой хате осталось. Хата заваленная. Ну, стала доя... дояркой, передовая была, у меня вон и документы есть, и депутатом

районным была два раза избранная. Ну уважали тот... това... все меня. Ну отстроиться трудно, как-нибудь построилась. Девочку эту вырастила с... с полтора года, ника... ничего никто не платил, потому что, погиб сказал... а... от несчастных того... Ну так и осталась, сорок три года в саду пробыла. Сорок пять лет... забыла. И вот до сих пор все, сказала, три года только не работаю. После уже тяжелой операции работала. Ну а пенсия сложилась маленькая. Вот я сегодня из села пришла, так то и добавили. Как там ошиблись. Все получают, ну, как... и больше трехсот и четыреста. А я только шестьдесят, чи тот двести шестьдесят получаю, ну сейчас то-то в райсобесе сказали, будешь четыреста получать, ну что из что не получала. Понятно? Ну и до сих пор так я и бичуюсь, дочка в Москве, двое внуков, девочка институт кончает, мальчик в армии, внук. А я по-домашнему, корову держу, гусей держу, все хозяйство есть, вот моя подруга пусть скажет, целую жизнь одна.

Сорокина: Да.

Родина: А целую жизнь не люблю я, чтоб ничего не было.

Сорокина: То правильно.

Родина: Все-все держу, вот. Понятно? Ну. Так и проживаю дальше, думаю стараться.

-Ну, а вы что можете рассказать о своей жизни?

Родина: Расскажи ты.

Сорокина: А кто зна... я уже забыла, что я жила, как я жила.

Родина: Да ты с... с дедом живешь.

Сорокина: Я...

Родина: Да ты расскажи, не бойся.

Сорокина: Да я не знаю, что сказать, а что сказать?

-Ну какой-нибудь случай, который вам запомнился.

Родина: Да.

Сорокина: Ну случай, случай, я так-то вот, случай получился, работала в колхозе, скирдовала солому, убилась. А мне дали двести а... пенсии двести рублей, пенсия двести тридцать. А вот ноги отняло, нерв осушило, и вот теперь и мучаюсь. Пошла хлопотать, а он говорит, Песцов: «Ты, мол, не работала в колхозе». Да я и окопы копала, гоняли меня в Дми... в Мирополье, да я всю жизнь бураки полола, да и скирдовала, да все на свете работала, а упала, никому не нужна.

О жизни во время оккупации

-А во время войны вы что-нибудь помните, какой-нибудь случай? Немцы были у вас в деревне?

Родина: Редко были, хай она скажет.

Сорокина: Мало было.

-Ну, были? Что-нибудь помните?

Сорокина: Ничего не помню, нет. Уже этому прошло сколько.

Родина: Я ж меньше...

Сорокина: Что?

Родина: Я ж меньше, да помню.

Сорокина: Ну я забыла. С пятьдесят годов этому уже прошло, чи больше. У нас мало было на улице, у нас у Лизочки, до хаты четыре немца только было. Ну я их... вообще. Мы прятались от них. Ничего я не... не знаю.

Родина: Да я не знаю, как это ты не знаешь? И танки через нашу улицу шли.

Сорокина: Не, девка.

Родина: Да, и тут, немцы шли. Обирали нас, у матери из сундука все позабрали, вот. Хотели мальчика убить.

Сорокина: У нас этого не было.

Родина: А мы его в девичье нарядили, вот там в то что тот... остался цел. Ну так в селе не слышно, чтоб поубивало, поубивали людей. Ну так позабирали там у кого, бедно жили, у кого сало есть, у кого что. И тот, проходили, я видела, у... ну... уже ж помню я все. Что как танки. Как самолет вот летел у вас же там бомбу бросил, аж окна повылетали.

Сорокина: На лугу кидал.

Родина: Да. Ну человек, наверно, двенадцать на наших могилках убито. Они схоронены у нас вот там. И мы бегали детворой смотреть. Вот. А так большого обижания немцы, ну мало было, не обидели, не бежали по нашему селу. Мало проходили. Вот. Что мало проходили у нас. А так много шло. И танки шли, и это, называлось конница. Кони шли. И голодные солдаты прошли, мы девчонками бегаем, ну с ребятишками на улице, они ведут их, песни играют, солдаты. И тогда их старший скомандовал нашей улице, чтоб побольше, в два ряда была улица, это колхоз построили. Скомандовал, чтоб каждый двор покормили их, ночью. А топка ж была соломою, да там бурьяном каким-нибудь. Да скорей такие чугуны в печку с картошкою, всех понакормили, каждому пре... предъявили пятнадцать человек накормить. Вот это-то я помню, мать моя заставила не чистить, скорей мыть картошки, огурчики если есть, вот. И покормили их. Они голодные, и вот я сижу за столом, тот... на них с печки русской смотрю. Они картошку не чистят, а прямо кушают. Молодые, да всякие, ну всякие, война ж. Это я видела. Вот.

Ну, спасибо большое.

Родина: Пожалуйста.

До свиданья.

Родина: До свиданья.

Текст N 5

Курская область,

Беловский район,

село Илёк,

Федора Давыдовна

Сорокина,

1917 года рождения.

Записала Смирнова О.В.

в декабре 1998 года

Как прежде и как сейчас

- Федора Давыдовна, расскажите мне что-нибудь из своей жизни. Ну что-нибудь.

Ну... Ну жили мы тогда, на себе носили пах... от копали мы сами, сеяли на... лопатами. На коровах пахали это при... при немцах то-то вот при войне, ну. Ну что мы там тогда ж? Топлива не было, топили, ходили вон за семь километров за колюкой. Колюка... Сейчас вот эдак и нема.

А что это такое?

Колюка была такая высокая, вот такая колючая, просто в поле росла...

Трава.

Бурьян такой, да. Тем-то ходили за семь километров, той... э... та-то... собирали, принесешь, хаты, а в хате вода замерзла, разве тем-то бурьяном отопишь. Ну а прокуришь там как-нибудь на печке. Печки ж были, сейчас вот их там в кухни повынесли, а тогда ж в хатах печки были. Ну там она ж печка большая, прокуришь как-нибудь. А тогда у меня сын был, ну. Залезем, а одну подстилку расстелем, другой укроемся, оно ж теплышко. Ну и так-то и жили, ну.

А когда вы замуж вышли?

Замуж я выходила до войны.

Сколько вам было лет?

Да мне годов двадцать было.

А как вы познакомились?

Да-а... Тогда ж, знаешь, тогда как-то дуже не знакомились. Это сейчас сынуются, а тогда неколи было знакомиться. Тогда больше ж робили, тут-то голода были, холода. Вот так... И мы без знакомства сошлись, так я как в во сне с ним пожила там... До войны сошлись года три чу четыре пожила то-то. Сын. И так жизнь осталась тычкой. И жизнь то-то вот живу.

А сколько у вас детей?

У меня двое было, а сейчас то-то он у меня один. Один умер, а сейчас... тот, а этот остался, ну он тоже уже на пенсию пошел, шестьдесят годов. А это у нас внучка была двадцати годов, умерла, в Обоянь поехала учиться и там захворала и умерла, ну. А то-то, внук в Харькове ра... той, живет, в... две девочки, и внучка нашлась. Замуж дочку отдал, так внучка тут-то нашлась. Так я редко, тут-то гадко на таможне ездить(?), так они там и тою, там и живут, редко приезжают, приедут, как вызовем там, что там, зарежем, чи что им набрать. Вызовем, что приезжайте там, поросенка заберёте, что чего там наберут, поехали.

А сейчас сколько вам лет?

Да мне восемьдесят другой год. И мне что не дуже м...

А свадьбу как вам гуляли?

Какие ж то свадьбы? Голода...

Не было?

Холода. Какие голодные. Ежели... Ходили вот туда, на ваше поле, на мокрушанское, немцы попалили пшеницу на корню, а мы ходили, где колосок несгоретый. Собирали тот-то колосочек, и насбираешь может за день там килограмма два-три и скорее оттель (оттуда) принес, скорее такие терки поподелали самодельные, с ручечками, скорей поставила, скорей натер. Вода кипит, засыпал, постебал тут-то, и все. Ведь я в такое время ро... родилась, что только б сейчас жить, уже теперь скоро смерть придет, уже умирать, ну. Так я в такую-то, в ту войну отец погиб, в... в той... восемнадцатом году. Я осталась от отца полгода. Ну, так я за жизнь ничего хорошего не видела. А то-то я скажу, только б можно жить, жизнь подошла уже ко... конец, так видишь. Я мы тогда жили, сейчас тоже дети панствуют, сейчас что там! Сейчас у нас тогда помещики так не жили, как теперь бабы-вдовы живут. Ну. Тогда трудно было жить. А сейчас что, сейчас крость(?) и все хорошо.

Были и зажиточные в деревне, да? Были?

Да то-то ж зажиточные, теперь такая-то вдова живет, а раньше зажиточные такие-то были.

Ну, я имею в виду - хорошо жили, богато.

Ну какое там богатство? В хате полов не было, там где-нибудь в особой, так кое-кого это там полочек был вот постланный по зями (земле). А то земи были. Земи и па... ну какая там культура, чи что, ежели по тридцать душ были, по двадцать, самое меньшее пятнадцать душ, десять - это самое меньшее. Сейчас вот нас три души живет, три того... комнаты, вот это уже как пристройка, тут и варим и все, а там две шагаешь, ну. А тогда что ж ты, принесут соломы вязанку, по хате расстелят, а детей было по семь штук. Вот две невестки по семь штук. Двенадцать штук, чи четырнадцать. Там ягненочек мало-мало подрастет, теленочек и... и дети рядом по зями спят. Тогда было, жизнь мы прожили, так, не прожили, а промучились. Что там, ну а такие... а радостней было, а люди здоровые были. Ну, а люди... вы так... клубов не было, карагод на улице. Скачут, играют, аниш пар от них валит, радовались. А сейчас что? А сейчас только и слышишь: там голосят, там дерутся, там то, там другое. И все бедствие-бедствие. А тогда хуже жили, а радостней было, ну. Видишь, какое дело. Ох ты, господи, господи. Сейчас уже, я скажу, оно и писано, что и в шелку будете и на шелку спать, и в шелку будете ходить, а не мило. То-то и пришло уже. Что и... и в чистоте и всем, а никто ничему не рад и не мил, то хворобы, то бедствия разные. И так нема ничего хорошего на свете. Видишь как. А мы тогда жили, я скажу, в лаптях ходили, в шубах. И под карагодом пойдешь, святки, ночь, а гарцуешь, придешь там, где упал на зями , чи да там полок примостили, чи что. Подушка на... рядном укрылся, чи там чем, лег и спишь. А радости знаешь сколько.

Ну, спасибо Вам большое.

А сейчас... и видишь, сейчас всего по горло, а радости нема. Скажу чи та-то пьянка погубила всех. Там дерутся, там у... побились, там подрались, там Бог его знает что (неразборч.) делается. И даже ни в одной хате нема сказали что и ладу, ну. Раньше ж что? Отдадут замуж, ты его не знаешь, они тебя, он там аткылься и той, ну а... с чужого села. Да там-то малый как ничего, не малый, а как люди. Отец-мать как ничего живут, и там... так, там-то вот как девка у них, поедем свататься. Ну паняйтя, привезут, он ее не видал, она его. Ну и проживут жизнь как голуби. Сейчас сынуются-сынуются, года два сынуются, чи больше, глядь за месяц разошлись. Где их любовь делась, два года любовь была, а... а то разошлась, ну. А тогда уж дадут и... с последняя до гроба. И я скажу, и боится мужику «Брешет» сказать на мужика, а сейчас и на бабу, и на мужика что попало. Глядь, я скажу, только сошлись, сынуются-сынуются, сойдутся - глядь... Месяц пожили, что у них не так, ребенка прижили. Вот у нас две тут вот с вашей Макрушиной попришли молодые, уже вот по три года как разошлись, ну. Теперь ни девки, ни бабы. Ни ребята не подходят, ни таких подходящих уже теперь им нема, ну. И так сынуются, они позагулялись, пьют, гуляют, а эти так... д... одна хоть вернулась, так без ребенка, одна с ребенком, ну. И что она теперь найдет? Да ничего, кто на ребенка на чужого пойдет. Итак вот три года, и живут, и не заглядывают, ни они к ия(ней). Пьют там, гуляют, им роскошно одним. А... а та хоть простые руки, а та с ребенком связана, ну это оно хорошо, что отец, мать и она с ними, ну. А то как раньше семьи были, по пятнадцать душ, да три невестки, четыре невестки, а свекор над ними правует. Нынче тее-то хай борщ варит, суп, как той вон поденка. Хай варит. Завтра ты, та, так они уже и знают. Ну нынче твой день, ты ж вставай пеки-вари, а там... а то... уже другая, послезавтра третья, и так-то ж. А свекруха уже ни за что, она уже старей, уже свекруха там какой подсобит посуду помыть, чи там бурак покрошит, чи что-нибудь, годовой праздник там пирожков там, чи пирогов, чи что там подсобит как приспеется. А то как хочешь. Такая молодая, а приведут, день укажут... Вишать(?).

Спасибо большое Вам за интервью.

Господи...

Текст N 6

Курская область,

Глушковский район,

село Нижний Мордок,

Антон Иванович

Овсянников,

1910 года рождения.

Запись сделана сотрудниками

Курского госпединститута

в мае 1985 года

Воспоминания о 1917 годе

Вот-с когда начиналась революция, это в семнадцатом году. Мне было в то время семь лет. И у нас сильные обозы шли, на лошадях ехали, войска. И вот у нас же... железная дорога проходила, станция была. И в нашем селе стояли поляки. С... и вот моего отца взяли, значит, эти поляки с лошадьми. Он им подвозил там продукты, все. А потом когда уже, перед самым боем, в нашем селе было много, в общем, войск. Стоял егерский полк. И вот мы с солдатом утром запрягли лошадь, поехали за водой. Еще было темно. И вот когда наши... подъехали к... к колодцу, где брали воду, начал солдат лейкой черпать воду, а я стоял, значит, слышу, значит: затрещал пулемет, но я в то время не знал, это что за пулемет. А солдат остановил и говорю ему: «Смотри, кто-то по городьбе как бьет палкой». Он когда остановился, послушал и знаешь... он-то уже знает то, что это стреляют, и на меня крикнул: «Садись давай быстрее». Я упал на сани, и мы помчались домой, приехали, у нас уже в квартире никого не было, все убежали. А он, значит, тогда забрал свое этот, с кем он ехал, он больной как раз был этот... командир их. Он его забрал и уехали. А мой отец, значит, в это время находился на станции с... у эти... у поляков. И вот на рассвете вожак, который вел войска, он ошибся и вывел как раз прямо на станцию. А поль... эти... чехи, значит, увидели ко... этот командир чехов, увидел, что... что такое - строй идет. Ну подумали сперва, что от нас егерский полк это отступает, потом только побежали через речку, узнавать, что за войска отступают. А тут сразу из... ну из оружия, из пулеметов начали стрелять, и они не успели железную дорогу пере... перерезать, перехватить, разобрать, чтобы составы, поезда не проходили. Ну с... в этот момент, значит, отправление поездов, поехали, на железной дороге стоял броневик. Броневик этот начал стрелять, как раз через реку шел железнодорожный мост. Он хотел сорвать его, чтобы поезда красных не двигались. Ну он не... это... во время стрельбы в мост он не попал, мимо все снаряды про... пошли. А в наше село, в один дом, значит, попал снаряд, но снаряд не разорвался. И в доме только стену пробил, двухэтажный каменный дом был и так ничего не повредил. Потом мой, значит, отец, когда все уже уехали, он, значит, подошел к лошадям, где у него лошади были, запряг и приехал домой... поехал домой, но его на дороге остановили, уже красные войска были. Его вызвали в штаб, переговорили с ним. Что там стоит на с... что творится на станции, он рассказал, что последним броневик ушел, бронепоезд. Ну тогда меня, значит, отца моего отпустили, он поехал домой, а разведка пошла на станцию.

Текст N7

Курская область,

Обоянский район,

село Бушмено,

Мария Антоновна

Лунева,

1915 года рождения.

Запись сделана сотрудниками

Курского госпединститута

летом 1992 года

Как помогла бежать военнопленным

Жили-были мы с мамою. Вдруг у нас была, пленные были. Пленные наши. А над ними э... немцы. В заграждении были они. И как раз в конце огорода. Вот, они ж пленные, наши, голодные, просят есть. А я возьму накладу картошечки, кусочек хлебушка, одному, другому по столько-то и понесу. Несу я по подсолнухам, подсолнухи были посажены на огороде, иду я туда. Отдам им, они все как шуманутся. Ну где, а там может я трем-четверым дам. А один говорит: «Ты знаешь что?» «Что?» «Дай мне юбку и платок, я уйду, я косиновский». Ну что делать? Давай юбку нести, давай платок нести. И по... понесла я им. Понесла, они подкопали землю под ту-то проволоку и ушли. Ушли. Ну их никто не искал, никто недосчитывался. А этим пленным принесут, в ло... лоханки у нас побрали, в лоханках. А что они варили, или может теплою водой наливали, и что ж они им наварили, конопей (конопля) и просо. Больше ничего . А просо не разварится и конопи не разварятся, хоть как вари. Ну им-то то давали есть, нашим пленным. Ну я носила, почти пол-лета они были. А потом. У нас церковь стоялась еще. А потом их угнали. Угнали, через сколько я пошла на базар. Пошла на базар, а мне тот-то встревает сзади, он вперед видно глядел, а потом сзади берется за плечи и говорит: «Спаситель мой, пойдем я тебе на юбку куплю. Вспомни ты, а я тебе напомню, когда ты приносила платок и юбку, а мы платок твой передрали, а юбку я один надел. А тот в штанах а накрывши, и мы ушли двое». Пошли они двое, пошли двое. То-то они, так-то мне рассказал. А я говорю: «Не надо мне ничего, нехай вам хорошо и мне чтобы не плохо было жить». Ну тут-то еще дальше. А потом их угнали. Угнали, и те-то кричали: «Спасибо-спасибо, хозяюшка! И спасибо, много лет тебе пожить». Каким я выносила хлеба и картохи. И я им долго носила, вот прямо накладу тее, форму и... а они как шуманутся все. А тут еще боюсь ж, тот-то увидит, какой глядится их. Да и мне будет и им будет. Ну что делать? Жили мы так-то.

Текст N8

Курская область,

Курский район,

село Котовец,

Евдокия Порфирьевна

Сычева,

1910 года рождения.

Записала Иванова С.В.

летом 1985 года

Про верблюда

Лошадь была, у нас был... папа, значит, наш он служил, а у нас была лошадь. Нет, он не служил. А где-то... не знаю даже где папа был. Да наверно работал х... где-то, зарабатывал деньги-то. А вот этот брат мой старший, ну лет может ему пятнадцать было, самая вот эта разруха была, может им побольше было. Он взял да и выменял лошадь на верблюда. Какие-то ехали, с юга, а он взял да выменял. Им лошадь отдал, а верблюда на ту... Пришли, мы не знали никто, мы ж его сроду не видели. А мама тоже куда-то ушла. Прио... приходит мама к вечеру. А мы все ж на печке, печка ж тогда, там мечки (?) сидели. Сидим как шёдна (?) эти. Ау... Приходит мама, мама значит, обе... нам поужинать дала, поужинали мы. И он вот он, приходит, говорит: «Мам, ну я выменял лошадь, такой лошади нигде нету». «Да какая же это лошадь, милый, сыночек». «О, мам, хорошая». А он двухгорбовый тот-то ве... верблюд. И он знаете, вот... ай, сколько эти лошадей п... пуга... а была п... лошади трепали от него, боялись же его, он же ж глянь, сроду не ... не видели и вдруг. А мы вот, такой он умный был, вот сейчас, сейчас ляжет, а мы сядем на горбы, уже привыкли мы к нему, сядем на горбы, а то кричали мы разбой. Он привел, глянули - а о... а-а... Мама говорит: «Боже мой, да откуда ж это чудо?» Я... мы ж... ни по телевизору... сейчас показывают, а тогда что? Мама испугалась и говорит: «Ну что ж теперь делать? Как его запрягать? Глянь, у него ж это... О-о, боже мой, мама выпугалась, плачет: «Да что ж ты, хлопчик, сделал? Да что ж мы теперь будем делать? Нам же ж возить даже не на чем». «О мам, не волнуйся, он будет вам больше ж возить лошади». Взял хомут, сшил, хомут сшил так на него. А дуги-то не надо на него. И вот он с хомутом, тут веревки привязал и пош.... поехал. Как лошади увидели, пошли трепать. Чуть не убили его, самого. Мужики как кинулись: «Ж откуда ты чучело вывел». А он: «Да что ж я виноват? Я ж не ви... ну а что ж, за что меня убивают? Ну я ж виноват?» И вот он было так выедет, а они трепать, а они ж лошадь не видели никогда. О-о боже мой, помучились... Вот... А что с ним...А потом он года три у нас прожил и у... у... издох.

Текст N9

Курская область,

Курский район,

село Котовец,

Евдокия Порфирьевна

Сычева,

1910 года рождения.

Записала Иванова С.В.

летом 1985 года

О блинах

Блины это на маслену пекут. Раньше пекли, гречишные делали. Тесто, они сами хве... хмель у... рос у в этом, в этак , в лесу. И вот этот хмель сушили, потом его разминали, ну и водой наливали, и она делалась как вот... как раньше... теперь ж дрожжи те-то. Вот. Вот это хмелем за...запускали вот эти... Значит, ее сделают, а потом она хорошее такое, тесто делали гречишное, блины пекли...У нас было сковородки три вместе, понимаете? И вот эта чапля была, и вот чаплей этой вот она мама по столу поставит печку. Печки ж большие были ж раньше. Вот четыре... три сковородки прямо сразу пекутся. Они такие пышные, хорошие. Ну ели с чем? Масло, сыр делали. Сыр делали такой: что на... летом собирали творог, складывали его в

кувшины, засы... заливали его ту... туго так забивали, заливали его сли... маслом топлёным и за-а...рыли ямочки и туда складывали те-то вот... Мыши никогда это не трогали. Вот, закроет тот-то кувшин, а потом на маслену, уже протает на маслену, уже ж бывает весна, пойдут отроют этот-то сыр, мы ели блины, мы пик... зыви с сыром. Вот неделя прошла, маслены уже концы. К ва... на субботу делали пшено, обд... обдавали его кипятком, толкли в ту... в ступах, ступы назывались. Толкачом толкут, толкут его, просеют, делают блинцы. Туда значит добавляют молоко... ни... значит, теперь, значит, этим... яичко туда, ну когда яичка почти нет, а что маслица добавляли. И вот это блинцы пекли, это вот за... заговляли блинцами. Ну пекли пирог... пирог, та... из этого... большие пироги такие, большие в печку на... сажали их. Вот. И значит, печку эти пироги начиняли коноплёй. Толкли коноплю и начиняли вот этим... жором тем-то. Вот. И они о... они масленичный такой жир, конопля это ж масло. Вот. Вот это пироги. Вот заговели на пост.

Текст 10

Курская область,

Льговский район,

деревня Кочановка,

Екатерина Анатольевна

Куроедова

1907 года рождения.

Запись сделана сотрудниками

Курского госпединститута

летом 1990 года

Случай на железнодорожном переезде

Этот мужчина был железнодорожник. Был он э... мастером, железнодорожным мастером, жил в казарме, вот. А брат в деревне, а казармы в конце деревни, на переезде, казарма большая-большая там. Брат женил сына, приезжает вечером и говорит: «Браток! И ты, говорит, невестушка, завтра, говорит, на свадьбу приезжайте». Она говорит: «Нет, спасибо, любый, я не поеду на свадьбу. У меня коровка отелилась, надо доить, да ребёнка, семь лет девочке, вести. А холодно было, это было на второй день рождества. Не поеду я. Он пусть едет, а я не поеду.» Ну, он переночевал, собрался и уехал на свадьбу, она дома осталась с этой девочкой. Ну они гуляли день, и на ночь там остался он, остался, свадьба ж. Кх... Пошла она корову доить. Как залез... это, какой-то прохожий, как навроде бандита. Здоровый мужчина, белый , хромовые сапоги на нём, хорошее пальто и очень хорошо одетый, культурный. Зашёл, в переднюю хату... в заднюю хату. Одежда висит, там в Сибири ж ... ай тот, тулуп его там, разная это вот одежда, а он за одежду стал и схоронился. Она корову подоила это, хозяйка, телёночка напоила, всё сделала. А где... приходит, а где ж моя, говорит, дочурка. Ну она говорит, на печку побегла, наверное, спит. Не дождалась, говорит, меня. Ну ладно, сейчас я, говорит, соберу, говорит, ужин, её позову, мол. Собирает ужин. Рождество. И холодец, и мясо, и котлеты, ну она понемножечку себе, одна ж. Поналожила. Садится ужинать. Зовёт девочку эту: «Надя! Надя! Надюша! Что ты не отзываешься, крепко заснула?» Не отзывается на... она говорит: «Ну ладно, говорит, спи. Будить мол не буду тебя». Только села за стол, помолилась Богу, как на... как мы, крестьяне, помолилась Богу, садится за стол. А он как вылезает из одежды: «А меня чего мол не приглашаешь?» Она и обмерла. Испугалась, кто знает как. И говорит: «Ну, что будем, жить или умирать?» Она говорит: «Садитесь ужинать со мной». Он сел, поужинал... «А выпить есть?» Она: «Да есть». Налила ему стакан, другой. Он выпил, да. И говорит: «А денег много?» А эта тётка отвечает: «Да есть деньги. Они, говорит, в этом, в коридоре, в сундуке мол. Я пойду, говорит, пустите меня. Я пойду, говорит это... вытащу и отдам вам деньги». А он говорит: «Нет, ты, говорит, меня обманешь, уйдёшь. Я лучше пойду.» Она ключи ему отдала: «Отмыкай сундук, в прискрыночке, там в сундуке деньги лежат». Ну вот он только за двери, она хлоп и закрыла, а он вышел раздетый, в сапогах да в рубашке, раздет... А мороз был кто знает какой. То стучался, то просился: «Откутай, откутай мне. Я оденусь и уйду, не буду денег брать, ничего, только пусти меня на волю». Она как испугалась. «Нет»,- говорит. Только ответила: «Нет». И всё. Он бился, бился, как присел под дверями и замёрз. Замёрз. Она тогда, что ж делать? Всю ночь просидела за столом, потом очунилась и говорит: «Пойду ж я в окно глядеть, должен пассажирский идти из этого, с Москвы». Там какие станции близко, через Марицу и на Первый Двол. Села под окном вот так в конце стола и сидит. Как поставила глаза и не моргнёт с испугу. Муж приехал. Да, пришли рабочие уже на третий это день, получать же это, там а... разный инструмент на железной дороге работать. Бьют, колотят в раму, кивают ей мол: «Открой, открой, это ж мы». Она ничего не говорит. Муж прибежал, что такое, туда-сюда. А в ней же нутряные замки, она позамкнула а... ключи в хате, а ему не отомкнуть, ничего, и выйти... оконышко ж маленькое оно в этих , железнодорожных будках, в казармах. Ни... никуда не вылез. Он бился, бился, присел и замёрз. Муж тогда при... приехал с этой свадьбы, что такое, в чём дело? Вот так и так. Сорвали двери, одни, другие, или раму там вытащили, вот я уже не помню, как мне брат рассказывал, этот, брат Федя рассказывал. Вошли, говорит, в квартиру, она, говорит, ей говорят, она вот онемела и ничего не может сказать, моргает и всё. Идёт пассажирский. Он же, глянь, мастер вышел остановку. Остановился поезд, остановился, тут народ повыскочил, думают, глянь, что такое, говорит, на казарме остановился, говорит, поезд пассажир...с. Кричат: «Что такое, что такое?» «Да ничего важного, говорит, женщина вот, гоаорит, мужчина лежит, сидит, у... замерз, женщина вот не может ни говорить, ничего». Её погрузили и в город в наш, в больницу повезли. А этого подобрали, висело пальто, так у него столько денег было, жутко. Жутко, так они этому мастеру что-то дали, а то всё в казну сдали, а ему на лечение, это, говорит, на лечение, говорит, жены. Так она, говорит, целый месяц лежала в больнице, да. А девочка... «А где моя дочка?» Когда она уже пришла к... в себя. «А где ж моя, говорит, дочь Машенька?» «Да цела». А её уже бабушка похоронила, мать её, ну вся семья, собрались родственники, похоронили эту... семилетнюю девочку. А он зарезал её и на печку ве... вернул в одеяле и на печку положил. «Жива, говорит, девочка, она у бабушки, говорит, жива, жива». Ну... А потом, значит, это девочку схоронили, она пришла в себя, приехала, а тут врачи ей такие уколы с... сделали, чтоб она... это, ну как её, не испугалась ли что. «А где ж моя дочь?»

«Ни бойтесь, говорит, она, говорит, умерла, без тебя она, говорит, умерла». Ну она потосковала, потосковала, горевала по этой дочке, а потом начала рассказывать всем, как он лез ко мне, говорит, как он стучался, как он просился, а я его, говорит, не пустила, и он там, говорит и замёрз. И всё.

Текст N 11

Курская область,

Хомутовский район,

село Поды,

Елена Емельяновна

Федяева,

1912 года рождения.

Записали Ступина И.С., Лашова С.Б.

летом 1990 года

О жизни в замужестве

Ну вы хорошо с мужем жили, да?

Мы хорошо. Мы днём вот когда рассердимся, а вечером уже у нас сердца нет. Что лучше друг друга любили.

И все одиннадцать лет так, да?

Ага. Одиннадцать только лет. Я ж выходила... Я ж тринадцати лет начала дружить с ним. Потому что я четырнадцать, пятнадцать, а на шестнадцатый в... замуж. Во. Теперь так не будете дружить. Всяк вы верх берёте. Больше бабы.

А раньше, значит, муж был глава семьи?

Да, да, то... подчиня... вот скажи на него что-нибудь. Я когда-то сказала, послала что-то, ну, прибегает тут во... тут во Райкина двоюродная: «Пойдём, дядя, тебя отец зовёт». Играть там, он был председателем в сельском, брат его. Ну, а к нему приезжало начальство. А я говорю: «Что это она тебе говорит?» А он мне говорит. А я ему говорю: «Ещё чёрт ти». А он меня как упорет чапельником. Я и свалилась. Что сказала. А теперь он и антонов огонь говорят на мужиков, что зря, и матюкают мужиков, всё есть. Ох, молодая бежит, невестка: «Что ты тут делаешь?» – на меня. А я вскочила на печку, мне ж больно. Вскочила на печку, я говорю: «Да я тут сметаю с печки». А теперь как подерутся с мужем, так весь белый свет знает. А раньше этого не было. А он тогда говорит: «Как я испугался! Надо мне тебя ударить. Ну, говорит, прости, я больше никогда тебя не трону».

Ну, а так вы с ним никогда не ругались? Да, бабушка?

Не, не ругались. Что когда побегу за его дров напеку, нек. А теперь не-е, теперь о-о. Я быстрая была.

Раньше, говорят, боялись отца и Бога, да?

Да, боялись, Бог есть. (Невнятное ироническое восклицание присутствующего при разговоре мужчины). И всегда на душе держу, и тебе Господь счастья даст. Во, крепко ты грамотный.

Баба Лина, а вот раньше церковные праздники проходили, вот расскажите как, например, вот Троица, как вот праздновали?

Вот мы святую, ждём святую...

А когда это было всё?

Ну считай вот, когда? Пасха вот, когда светят пасху. Ну, мы не едим. Я вот знаешь что? Вот под Пасху я да... той... да звезды дожидала. Целый день не ела, чтоб мне попался муж хороший. Вот слушай. Вот мать кашу сварит и с маком бывало, постовали. Раньше скоромного не ели семь недель, даже мать не даст ложки молока. В кадушечки собирали всё это, семь недель не ели. Ну тогда, знаешь, то калина, то соломать, то разные выгадывали, то галушки, то... А сейчас не хотят ничего бабы выгадывать. Вон покупают готовое да и всё. Ну... И вот мы постовали. А когда посты эти подходят... Вот я до вечера не ела, когда звезду увижу, тогда начинаю есть. Чтоб за ухажёра попасть. Вот так и ты... Вот будет Пасха подходить – день не ешь, тот день не ешь. Когда звёздочку увидишь, тогда начинай есть. Вот ты послушай меня, ты попадёшь, кого ты любишь.

Так. А дальше?

А дальше? Ну а тогда уже пасху мать печёт, идём мы, значит, святить её. Там э... всенощную, б... Попа еще нет. Ну. Поп приходит к двенадцати часам. Ну тогда пасху... там читает, читает, когда пасху светит, все иконы выносит, знамёна эти еще, пасху посветим, придём, разговляемся. Все рядышком сидят, уже скоромное едят, понемножку сперва. Ну, а потом три дня на колокольню ходили мы.

Как это?

Ну тут... вот где звонят, и мы туда лазили, чтоб лён родил хороший. Каждая девка звонит ако..., звонили раньше, ага. И вот каждая пойдёт, позвонит, сходит, в очередь стояли. Ну и вот праздновали хорошо, гуляли. А н... Троица была, ещё лучше на Троицу гуляли, угу. Ну то венки завивали, потом, на другой день развивали, песни кричали ходили по Подах.

Как это венки раз...завивали?

Завивали, ну, цветы рвут. Это на Вознесение арая... венки вили. Когда крестили. Вот бывало гось... ть...: «Пойдём, ты будешь моя кума. Кума, кума, кумись, ни с кем не бранись». Забыла я.

Это слова такие говорить надо?

Ага, надо говорить: «Кума, кума, кумись, ни с кем не бранись». Ну, што-то я... (неразборчиво).

А потом что?

Ну, порукаемся. Я венки попер... Она мне венок даст, а я ей дам. Наденем венки, приходим ко двору, кукушку эту крестим. Стоим над берёзкой по-над... ленточки хорошие собирем и вяжем. На каждом кустике. А когда заливали эту берёзку, плакали мы в причёт мы по ней. У речки заливаем и кое-какие гаденькие ей ленточки оставим. То ж время было, ленточку тую-то мы развязывали. А теперь сколько только добра. И сейчас хуже живут, тогда радость, тогда лучше жили. Веселей и лучше проходило дело: играли, танцевали. Вот танцуй, Лизавета, я тебя люблю за это, ни за то, что почистила пальто мне. Вот.

Текст 12

Курская область,

Фатежский район,

деревня Локтионово,

Любовь Степановна

Гвоздева,

1910 года рождения.

Записали Левчук Т.В., Мусатова О.В.

летом 1987 года

Как гадали на святки

Э, что это тогда жизнь единоличная была, всё водили. А теперь вот заведи, когда кормить нечем. Вот осталась, работать не работаю, из колхоза не дают ничего, курёнку дать и дать нечего. Вот мы как живём теперь. А вот молодые-то ёще работают, заработают там, получат, а мы вот теперь из годов вышли, работать не работаем, и нам ничего не дают и...

Ну, а помощи никакой разве нет?

А какая помощь?

Ну а там от сельсовета?

Ох, ты, Боже мой, дадут тебе помощь, тут ни то что вот, инвалид был, и то... зерна того-то уж пойдёт, калячит-калячит – центнер выпишут, вот что. А теперь тот-то умер, а бацог, он на масляки убился, вот тебе ничто ничего. Не топят, чтоб они снабдили... Пойдёшь... Инвалид... За зерно брали что с колхозника, что с инвалида брали, и за машину так-то топлю привезти дали. Помогут... Инвалиду не помогли, я... А то теперь бабки помогут.

Да.

Вот что. Жизнь тяжёлая. Оставаться так-то вот старым в колхозе.

А раньше было как?

Ну раньше единоличная...

Расскажите вот о том, когда вы были ёще, вот, может быть, вы помните, когда вы были маленькой. Вот, в семье, когда было раньше, как оно было?

Ну, да раньше, что в семье раньше было. У нас была вот семья большая. У невестки были дети, у мамы ребёнков шесть было. Ну, и были деревья и ... ещё в общем, ну деверь там вот, папины братья, жили все вместе. Семья-то вон какая соберётся, и лад был, и клад – всё было, работали все, вот что.

А праздники как-то отмечали... В отличие от сегодняшнего дня... Было какое-то отличие?

А ну, да глянь-кося, праздники... и те, бывали и праздники, все праздновали и все отмечали, не так-то как сейчас.

Ну а что вот особенно вам, в общем-то, из тех вот времён запомнилось больше? Вот какоё больше всего праздник? То ли Пасха? Вот какие были праздники?

Ну, понятно. Пасха, Пасха больше, больше.

Ну а что было на Пасху?

Что было на Пасху? Да праздновали, да вот тебе и... Что было?

Ну, как? Вот так же, как сейчас? Пасхи делают, яйца красят? Или какие-то были ещё?

Ну, пасху пекли, и яйца красили, всё к празднику готовили. А сейчас пасху печь, дюже пекут? Сейчас это уж, это нынешний год что это как мучицы подшвырнули, давали вальцовку, всё, а то и печь не из чего было. Кусок хлеба вон святили (неразборчиво). Вот, что детей много.

А Рождество вот?

И Рождество вот, и Новый год праздновали, и Крещение праздновали. Это уже праздники все большие те-то праздновали, вот что. Да и вообще, какой бы праздничек не был, а его праздновали, не работали.

А как вот, интересно, гадали наверное?

А, да те... Эта...

Может, расскажите про какое-нибудь гадание?

Нет, нет. Этого я гадать не гадала, этого я не хочу говорить и не знаю. Гадали, под Новый год, бывало, всегда молодёжь-то гадали. Гадали... Один раз и я...

А как? Расскажите, интересно.

И как? Как раз Новый год, это ж святки... по святкам. Молодёжь вот так-то вот... ну, раньше квартиру ж откупали и говорили... говорят... И вот... играли, ну, вот... какие собрались там на у... пойти поворожить. Пошли, собрались. Ну, ушли, молча подхватили, завалились и ушли (неразборчиво)... Ну вот к кому-нибудь: там, может, ко мне или к тебе пойдём поворожим. Пришли, сошлись так-то вот, ну, ребята, и девки к одному, ну а... курей ловили. Вошли... Хозяин, это малый был, пошёл, курей наловил нам. И пустили им, ну там поклевать это что дали. И вот, малый говорит: «Какой, говорит, будет клевать, то это будет жених, и пить и будет, и есть, говорит». Ох, ты, господи, пришли так-то вот, тут кур это ж стал ловить, как они закричат! А тут услыхали, мол: «Ой, говорит, это говорит, кур ловят, это ворожат». Как лезут через забор, посторонние. И вот так-то вот ворожили мы. Вот что. А то есть и на тот ... на карты ворожат, кто как. Вот что.

Текст N 13

Курская область,

Мантуровский район,

поселок Сейм,

Мария Андреевна

Кашина,

1920 года рождения.

Записала Ледовских Л.Н.

в мае 1991 года

О праздниках и буднях

Мария Андреевна, как Вы раньше жили?

Жили, корову держали, овец держали, гусей держали. Земля была у нас своя. Вот. Что ещё? На душу землю давали, пахали, свои машины были конные. Веялки были. С... омёт... те... риги были, прибирали хлеб в риги. Так мы и жили. Хаты были плохие, низенькие. Из-под солому покрыты, земь была, земь, не полы. Жили плохо. Папа работал не покладая рук, мама больная у нас была. У нас садов не было, сады были у баринов. Но была веселее жизнь, чем сейчас. Сейчас мёртвые люди.

А сколько у вас в семье детей было?

Девять.

Ну и как вы жили? Как кормились, так много вас было?

Кормились не плохо: хлеб, хлеб, и солодуху делали, и куху делали, всё делали, и квасы.

Что такое солодуха?

Тесто. Ходили в лаптях, ходили... кофта, фуфаек не было и кофт не было, у кого у сестры у старшей есть, оденемся – рукава длинные, в школу так-то ходили, разопнёмся, как пугало на конопле, так и нас становили. Так-то мы ходили. Кормились мы не плохо, всё хлебное. Подросла я, вступили в колхоз, двенадцать дворов. Двенадцать дворов работали. Я пошла с двенадцати лет на... на работу. Работала, и вот до сих пор не могу остановиться, работаю, некому заменять. Вот. Отец мой работал пчеловодом в колхозе, пчёл держали. Был-а бригадиром, завхозом был, косил, сторожем был отец мой, а мама больная была. В колхоз мы уже много дворов появилось, работали, ходили, звонок звенел – мы идём на работу, на наряд, с наряда приходим, поедим - идем на работу, мы уже знаем свою работу, куда нам сказано. Вот говори. Лошадей было в колхозе много. Возили снопы на лошадях, скирдовали, солому скирдовали, в омёты клали.

А выходные у вас были?

Не было у нас выходных. Мы без выходных работали.

А сколько денег вы получали?

Ничего... Трудодень, когда семьдесят соток, когда пятьдесят соток работали. По сто граммов хлеба давали нам.

А как вы праздновали божественные праздники?

Праздновали мы хорошо, празднова.. с... встречали праздники. Великий день, мы в пост не ели скоромное, А Велик день мы с... встречали хорошо. У нас мужчины в катки играли, в яйца. Катки делали, играли. Женщины на улицах с ту... толпами становились, а сейчас не видим никого, нигде человека, пробеги голый - и не увидишь никого.

Семик мы ту... встречали, праздник. Зелень всю л... и ломали, хаты обряжали, в хатах обряжали, сено косили, траву, всё у сы... усыпали. На луг ходили, улицы собирались, молодёжь. Весело было, хорошо, сейчас никого мы нико... нигде не видим людей. Никого уже и же нет в деревне мало людей совсем.

Барин у нас был Бакеев. Жил, экономию держал, всех лю... Люди работали у него. Ну я его не захватила, барина, но дом помню. Сады были огромные у него. У нас была... был ставок, там и лошадей купал барин. Отец мой рассказывал, как барин встречал детей. Вынесет пряников, калачей, всего, конфет. Раскидывал, не подавал в руки, а раскидывал, дети кидались, а он хохотал с... с детей. Ну всё же он детей не обижал никогда. У нас ещё пло... Иишков был барин, тоже так же делал, как и Бакеев. Сады были у обоих. Больше что?

Возросла я. Нашёлся мне жених. Выходила замуж в Субботино, за пятнадцать километров. Работала там. В сороковом году вышла, а в сорок первом война. Мой муж погиб. Я осталась вдовой, и живу вот всё время вдова.

Как к тебе сватались, ба?

Сватались за меня, золовка приходила, за моим за двоюродным братом и жених приходил. Засватали, а через неделю забрали меня отсюда. Свадьбы вечерок маленечкий был и всё. Больше ничего, та... а там делали свадьбу в Суббо... где, куда выходила, в Субботино.

А как раньше свадьбы играли?

Раньше свадьбы играли хорошо: и сватались, и дворы глядели, и собирались игрицы, всё делали хорошо, свадьбы играли по-старинному, ну а вот сейчас уже по-молодёжному играют.

Ну а как по-старинному играли свадьбы?

И на лошадях катались, и в церковь ездили венчались, расписывались сперва, а потом венчаться едут врозь, а потом с венчальна едут вместе с домой. И у жениха начинает свадьба играть.

Ну и как свадьба проходила?

Свадьба хорошо проходила, не так сейчас, как сейчас вот при этой жизни. Тогда ж пить не так пили, никаких ни драк не было, ничего не было, тогда лучше была жизнь.

Текст N 14

Курская область,

Кореневский район,

село Обуховка,

Мария Петровна

Андросова,

1925 года рождения.

Запись сделана сотрудниками

Курского госпединститута

в сентябре 1994 года

О пережитом

При моей памяти, вот как я росла. Вот, были мы подростками, пряли на пряхах. У меня подруга соседка была, а у неё невестка была и золовка. Она... а я одна пряла, она ко мне ходила. Становим посередке хаты ступу, на ступу становим каганочек. Раньше ж не было, дочечка, свету, да войны ж. Становим каганочек, она по один бок с... пряхи, с ... той камка садится с пряхой, а я по другой – и прядём. Ну вот неделю всю прядём, а как уже пятница, так бросаем прясть. Тогда вышиваем, кружева вяжем. Вот. Ну, уже готовим себе прясть пеньку, трём в ногах, толчём в ступе. А тогда вот зиму прядёшь, туда дело уже к марту – снуём и ткать начинаем весной. Повыткем, тогда уже весна придёт, тепло станет – холсты белим под горой, вот. Ну, а как уже вот праздник какой, так уже празднуем, вот в воскресение ничего уже не делаем. Или праздник большой, это мы уже ничего не делаем. Ну (неразборчиво) стали, годов по шестнадцать нам стало, стали мы тогда уже на игрища ходить. Раньше ж клуба не было, а игрища там... а это... откупали. Вот откупим хату, несём картошки, муки, по кульку соломы топиться и тогда уже ходит вот до с... до святок ходим – суббота, воскресение. А уже святки – две недели подряд, неделю ходим де... днём ходим и но... и вечером, а уже две недели... и там до маслены откупаем, маслену как отправим, за игрища тогда всё пропали. А дочечка, так ходить у нас нарядов не было ничего, по одному платью было по... вот берегли на улицу. Идите все каждый день в одном платье, это если есть у кого там два, переоденется, а то бережёшь хорошее платьице какое к святкам там вот, празднику к большому. А так вот, суббота-воскресенье, одно платье, постираешь да опять на улицу выйдешь. Ну вот, жили-жи... так-то ж вот и жили. А и потом война началась, дочечька. А война началась – уже ничего не стало. Стали тут уже то немцы... ты... немцы приедут днём. А... то ночью партизаны ездили. А в марте месяце я взяла да и ушла, и к своим отступила. Семь месяцев там была. Вот. Семь месяцев пробыла, потом нас в июле там председатель наш был, организовал, мне уже семнадцатый год пошёл. Вот, и мы там жали в Голубовке, носили на себе. А когда уже немец а... там мы были на квартире, бухгалтером работал хозяин, пришёл, говорит: «Ну, Хомутовку освободили». А! Ну завтра мы домой пойдём. И на завтра мы домой пошли. Пришли, дочечка, домой, а тут что? Немцы ушли, не было ничего абсолютно, и надеть было нечего, ведь раньше мы что? Юбки замашные шили, кофты замашние в будни ходили. Не то что сейчас вы, ведь вы сейчас живёте вот... трудно сейчас, а я, весь народ идёт цветёт, вот. А раньше этого не было, дочечка. И после войны какие мы только трудности перенесли. На коровах пахали, на себе в Коренево за семенами ходили. Лопатками копали в полях. Не было ж ни машин, ничего... На коровах пахали, возили на волах заготовку, на салазках в Рыльск возили на себе. Да, дочечка, мы как пережили это после войны, такую тяжесть перенесли уже. А работали за палочку тогда. Палочка вот, трудодень назывался, за трудодень... получишь хлебушка там-то и обходишься. А налоги какие были большие! В конце года дадут там деньжонок немножко, налог заплатишь, а то – то семечко продашь, то грушек истолчёшь – продашь. И так вот люди обходились. А вот было зажили... Хорошо стало жить, всего хватало, и наряженные ходили, и вот этот... власть перевернулась. Ну. А раньше вот как мы уже жили, да ни дай Бог. И вот, дочечка, так сказать, поставили на ноги Россию, и сейчас не понимают о нас, пенсионерах. Что есть мы, что не есть. И мало думают, едешь в том автобусе, сроду место никто не уступит. Во как, как жили. А трудно, трудно жили, трудно, пережили мы много, отчего и здоровья нет. А когда б жили вот, как вот в начале при Брежневе жить уже, за деньги стали работать, стали люди уже экипироваться, глянешь уже попокупили себе и наряды, обстановку попокупили, всё ну.

©N.Volkova, S.Pravednikov